Ясин: если не залезть в карман народа, кризис не одолеть
"Президент…" - начинает ведущая программы "Время" Анна Шатилова очередной выпуск, но на полуслове звук исчезает. Она снимает трубку стоящего на столе телефона, звонит в аппаратную и сообщает, что микрофон не работает. Слышно, как кто-то за кадром говорит ей заново начинать эфир. Далее она зачитывает указ президента СССР Михаила Горбачева о денежной реформе.
Так, ровно 25 лет назад, 22 января 1991 года в 9 часов вечера советские граждане узнали, что руководство страны решило обменять все находящиеся в хождении 50- и 100-рублевые купюры 1961 года выпуска - и дает на это гражданам всего три дня. Причем уже с 0:00 23 января, то есть через три часа после оглашения указа, расплатиться этими денежными знаками нигде будет нельзя.
"Президент СССР Михаил Сергеевич Горбачев издал указ о прекращении приема к платежу денежных знаков Госбанка СССР…" - так звучала первая фраза новостного выпуска, которую Анне Шатиловой удалось зачитать лишь со второго раза.
Вторая мысль указа касалась замораживания счетов граждан в Сберегательном банке: теперь снять можно будет лишь сумму, не превышающую 500 рублей. Именно в этот момент (а не позже, когда весной 1991 года власти сделали шаги в сторону повышения цен, и в январе 1992 года просто их отпустили) состоялось, по сути, прощание населения со своими вкладами. Скоро из-за инфляции в 2600% годовых они обесценятся.
Официально денежная реформа проводилась под лозунгом борьбы с фальшивыми рублями, ввозящимися из-за рубежа. Автор реформы, премьер-министр Валентин Павлов, не решился сказать населению, что истинная причина - огромная, не обеспеченная товарами денежная масса, накопленная гражданами СССР "под подушками" и на сберегательных счетах.
"Мы не преследуем в данном случае каких-либо целей конфискации", - убеждал чиновник в интервью тому же выпуску "Времени". На деле реформа была именно конфискационной. И хотя удалось изъять менее 20% от намеченной денежной массы, реформа ударила по тысячам людей. А последовавшая цепная реакция - по миллионам.
Была ли у советских властей альтернатива, или кроме как через залезание в народный карман пройти времена тотального кризиса экономики не представлялось возможным? Какие ошибки нынешним российским властям не стоит повторять? Об этом мы решили спросить Евгения Ясина, научного руководителя Высшей школы экономики. В то время он был завотделом госкомиссии по экономической реформе при совете министров СССР и вместе с Григорием Явлинским и другими экономистами разрабатывал программы оздоровления экономики.
С Евгением Ясиным беседовал корреспондент Русской службы Би-би-си Дмитрий Булин.
Би-би-си: Павловская реформа была грабежом средь бела дня или вынужденной мерой, подготовленной десятилетиями дисбалансов, накапливавшихся в экономике?
Евгений Ясин: Тогда было очень напряженное положение. Страна была в двух шагах от краха, нужно было спасать положение. И делать упреки Павлову за то, что он какие-то предпринимал усилия, направленные против интересов населения, я не могу. Но я хочу напомнить, что через год была проведена либерализация цен. И какой бы она ни была, она принесла успех. А вот Павлов не хотел этого категорически.
В свое время мы с Явлинским подготовили предложения по рыночной реформе. В феврале-марте 1990 года это было. Документ был направлен на рассмотрение президентского совета, где делал доклад [глава правительства] Николай Рыжков. Мы предлагали либерализацию. Однако президентский совет наши предложения "завернул". В том мартовском документе предлагались меры, которые даже если бы и вызвали какие-то проблемы, все равно привели бы в итоге к успехам. Мы увидели это на примере Егора Гайдара через год…
Би-би-си: Вы имеете в виду так называемую программу "500 дней"?
Е.Я.: Нет, она была написана уже в нашем коллективе совместно с [Николаем] Петраковым и Явлинским позже. Эта же программа была написана раньше. Почти никто не знает о том, что она была. Обсуждать документ, принятый Павловым в январе 1991 года, денежную реформу, фактически бессмысленно. По той простой причине, что у него не было последовательного рыночного взгляда, он боялся либерализации цен и жесткой денежной политики, которую пришлось бы проводить. Он ошибся. Он превратил эту денежную реформу в элементарный бюрократический акт. Думаю, эта реформа не заслуживает особого внимания. Что, теперь устраивать "праздники" по каждому случаю?
Би-би-си: Тем не менее, именно с этого момента, считают многие, люди, жившие в советском государстве и безоговорочно ему доверявшие, практически потеряли доверие к власти. Впоследствии этот процесс и дальше разворачивался в обществе. Повторения каких ошибок того времени, по вашему мнению, нынешние российские власти ни в коем случае не должны допустить?
Е.Я.: Теперь совершенно другая система. Сейчас рыночная экономика. Никто на динамику цен не посягает. Это разные вещи. Тогда речь шла о смене политико-экономического режима страны. Сейчас этого нет. Но надо сказать, что в значительной мере сегодняшний кризис связан с тем, что в 2003 году были предприняты меры по ограничению демократического развития и политической конкуренции. В таком режиме страна могла существовать ровно до тех пор, пока поднимались цены на нефть. А сейчас нужно возвращаться к тому, чтобы доделывать рыночные реформы.
Би-би-си: Но я хотел обратить внимание на общую схожесть ситуации в экономики того времени и сейчас. И в советской экономике, и в современной российской накапливались длительное время структурные перекосы. И тогда, и сейчас выравнивание этих структурных перекосов, по сути, происходит за счет того, что государство залезает в карман рядового человека. Тогда изъяли избыточную денежную массу, а сегодня необеспеченные доходы россиян изымают за счет инфляции.
Е.Я.: Залезание в карман - обыкновенные шаги монетарной политики. Если вы не залезете, если у вас излишние расходы, то вы кризис не остановите и только сделаете еще один шаг к его углублению. Борьба с инфляцией, которую сейчас ведет ЦБ России посредством перехода к плавающему курсу рубля и к противодействию инфляции, теперь уже, по моему мнению, недостаточна.
Ключевая ставка в 11% - это даже меньше, чем 13% инфляции [по итогам 2015 года]. Это мало! А если взять и назначить сейчас 15-процентую ставку, то все начнут вопить. На самом деле Центробанку, конечно, нужно повышать ставку. Я не отношусь к категории людей, которые считают, что население надо жалеть - посредством перекладывания последующих испытаний на других. В этом смысле я полностью поддерживаю линию Гайдара. И считаю, что в условиях современной России, живущей в условиях рыночной экономики - пускай неэффективной и еще слишком зарегулированной - таких историй, какие мы переживали в 1991 году, больше не будет.
Би-би-си: То есть вы предлагаете пережить тяжелые испытания сегодня, чтобы не пришлось переживать еще более тяжелые испытания завтра?
Е.Я.: Вопрос не в этом. У России есть другое назначение. Я считаю, что мы писали "500 дней", и потом Гайдар осуществлял реформы не для того, чтобы просто ослабить испытания, которые висят над Россией, пережившей коммунистическую систему.
Это вопрос относительно подъема, относительно того, чтобы Россия могла развиваться. Не просто ослабить противоречия и продолжать жить в мучительной обстановке, а это вопрос выхода на нормальное функционирование рыночной экономики, когда рынку доверяют больше, чем чиновнику. С моей точки зрения, остановка кризиса и последующий подъем - возможны через реформы, которые мы должны сделать. Хотя они, конечно, тоже будут иметь свои негативные последствия.
"Чрезмерное долготерпение"
Би-би-си: Можно ли резюмировать, что если мы встанем на позицию простого человека, простого россиянина, который работает, копит деньги, то выхода из сложившейся ситуации для страны не существует без того, чтобы с этим человеком обошлись бы несправедливо?
Е.Я.: Почему несправедливо?
Би-би-си: Он же в итоге теряет свои сбережения.
Е.Я.: А вот надо было голосовать на выборах: кого он, этот россиянин, выбирал. Надо было беспокоиться об этом. Надо было думать. Если он живет так же, как традиционный крестьянин при крепостном праве, ну так чего он хочет? Он может принести какие-то жертвы. Надеюсь, это в меньшей степени будет ложиться на простого человека. Но реформы надо доделывать.
Би-би-си: Здесь мы подходим к такой важной проблеме, о которой сейчас многие говорят: что решение наших экономических проблем лежит в политической, внеэкономической плоскости…
Е.Я.: Совершенно верно.
Би-би-си: И вот, если перейти в политическую плоскость, то ведь простой человек получает очень дозированную, лимитированную информацию о происходящем в экономике страны, и, исходя из этого, голосует. Получается, что его выбор - все-таки не его вина.
Е.Я.: В каком-то смысле. Во всех демократических странах выбор человека не всегда является его виной. Я напоминаю вам, как в США президент Джордж Буш принял решение о вторжении в Ирак. И все американцы поддерживали, все орали: "Вперед, мы победим!". Американцы в этом смысле похожи на нас. Но какой результат?
Никакого усмирения этой страны; они достали Саддама Хусейна, отдали иракцам, потому что в Америке нет смертной казни - те его казнили. И что теперь? Так называемое "Исламское государство" [запрещенное в России] захватило город Мосул и там добывает нефть и продает на мировом рынке. Я считаю, что это была потрясающая ошибка американского правительства.
Арабские страны во многих случаях возглавлялись военными правителями, и эти военные правители в основном годились для той публики и для того народа, которым надо было управлять. Наш с вами русский народ имеет нечто общее - не в такой степени, конечно - с этими исламскими народами. Он отличается чрезмерным долготерпением.
Би-би-си: То есть русскому народу надо просто перестать терпеть?
Е.Я.: У русского народа, слава богу, не ислам, а христианство. Оно допускает демократию. Мы просто должны сделать следующее: во-первых, обеспечить торжество, верховенство закона. И во-вторых - политическую конкуренцию. Это я вежливо так проговариваю эти вещи, чтобы было ясно, что хотя они не относятся к экономике, для экономики их тоже нужно решать.
