Экономисты подсчитывают потери, нанесенные COVID-19 странам и глобальной экономике в целом. Какие темпами и за счет каких отраслей будет восстанавливаться российская экономика?
В соответствии с актуальным прогнозом Международного валютного фонда (МВФ), мировой объем производства из-за пандемии коронавируса в этом году может снизиться на 4,9%, в США ВВП упадет на 8%, в зоне евро — на 10,2%.
Ситуация в России, полагают в Банке России (ЦБ РФ), несколько лучше. "Российский ВВП в этом году неизбежно упадет, к сожалению. Но наши потери, скорее всего, будут меньше, чем во многих других странах, и меньше, чем в прошлый глобальный кризис 2007–2009 годов", — заявила председатель ЦБ РФ Эльвира Набиуллина, выступая в Госдуме в конце июня.
По прогнозам ЦБ РФ, снижение ВВП в России в 2020 году составит 4–6%. МВФ в последнем прогнозе ухудшил соответствующий показатель для РФ до 6,6% (с 5,5% по прогнозу, сделанному в апреле).
Оптимисты считают, что "охлаждение экономики", к которому привела пандемия, дает возможность для нового качественного развития экономики с ростом инвестиций, восстановления занятости, повышения производительности труда и увеличения доходов населения.
Аргументы "за" — насыщение экономики ликвидностью, устойчивость макропоказателей России, своевременность внедрения льгот для бизнеса, относительно низкая зависимость от наиболее пострадавшей из-за пандемии сферы услуг. Скептики сетуют на сохранение зависимости народного хозяйства РФ от цен на углеводороды, неравноценные конкурентные условия для разных участников рынка, несовершенство системы бюджетного распределения и прочие неблагоприятные факторы.
Поводы для оптимизма
После десятилетнего роста коронакризис отправил мировую экономику прямо к нижней точке экономического цикла, что сопровождалось ростом безработицы, сокращением оборотов почти по всем отраслям, говорит старший аналитик УК "Альфа-Капитал" Максим Бирюков: "Без внешних воздействий экономика добирается до этой стадии, как правило, намного медленнее. И, как показывает опыт предыдущих кризисов, с этой точки начинается новый цикл роста".
А относительная устойчивость макропоказателей России, по мнению эксперта по фондовому рынку "БКС Брокер" Михаила Зельцера, предполагает ускоренное восстановление деловой активности в стране по мере прохождения острой фазы экономико-гуманитарного кризиса, вызванного глобальной пандемией. В частности, относительно высокая доля промышленности и сельского хозяйства в структуре российского ВВП (более 46%; для сравнения: в странах еврозоны или США — около 20%), по его мнению, снижает давление на рынок труда.
Наиболее пострадавший от резкого падения потребительского спроса во всем мире сектор услуг сдерживает процесс выздоровления национальных экономик, говорит Михаил Зельцер. Например, в США, где доля сферы услуг составляет около 78%, армия безработных расширилась до 40 млн человек (с 13 млн в январе—феврале), а уровень безработицы в июне составил 11,1% (после скачка в апреле до 14,7%). В России же рост уровня безработицы в мае до 6,1% удерживался в рамках 1,5 п.п. изменения от значений марта.
Есть основания для ускоренного восстановления экономики и на глобальном уровне, считает Максим Бирюков. Беспрецедентные по объемам меры поддержки со стороны мировых центробанков, по его словам, приносят на рынки свежую ликвидность, а низкие ставки, где-то даже нулевые, и длительные льготные периоды дают бизнесу веские основания для использования новых возможностей. "Судя по первым макроданным экономик, вышедшим из тотального локдауна, пока нигде не случилось катастрофы, первоначальные апокалиптические ожидания в целом не оправдались", — отмечает Максим Бирюков.
Через призму старых проблем
Однако российская экономика вряд ли сможет показать опережающие темпы восстановления в отрыве от мировой экономики и роста цен на углеводороды, отмечает директор по стратегии ИК "Финам" Ярослав Кабаков: "Нефтегазовая отрасль и часть экспортно ориентированных сырьевых отраслей сейчас являются "становым хребтом" российской экономики".
Кроме того, наиболее развитые, городские агломераций в РФ как-раз зависят от сферы услуг, говорит исполнительный директор фонда "Институт экономики города" Татьяна Полиди: "Наши расчеты показали, что из-за коронакризиса страдают самые развитые экономики. В такую ловушку попала московская агломерация, в структуре ВВП которой порядка 40% составляют услуги. Для примера: в других агломерациях с населением более 1 млн человек эта доля вдвое ниже".
Актуальной остается и зависимость российской экономики от поставщиков промежуточной продукции, прежде всего из Китая, отмечает доцент кафедры экономической теории РЭУ имени Г.В. Плеханова Олег Чередниченко: "Из-за этого в период пандемии возникали риски закрытия ряда крупных производств". По его мнению, стране критически необходимо диверсифицировать поставки промежуточной продукции: расширение "листа партнеров" стран-поставщиков при одновременном развитии собственных производств комплектующих.
Ярослав Кабаков напоминает о несовершенстве конкурентной среды, сложившейся в российской экономике. По его словам, рост ВВП на 2–3% от средних значений за последние годы во многом был достигнут за счет реализации мегапроектов, что приводило к росту благосостояния ограниченного круга подрядчиков: "Остальные отрасли либо в существенной степени зависимы от субсидий, либо не оказывают существенного влияния на ВВП России". По его мнению, "избирательная" практика поддержки проектов и предприятий в дальнейшем лишь ухудшит инвестиционный климат в стране.
Экономика будет восстанавливаться постепенно, поскольку мы до конца не можем быть уверены, что не вернутся некоторые ограничения из-за второй волны вируса, полагает генеральный директор компании "Газпромбанк Лизинг" Максим Агаджанов.
Что дальше
Характер восстановления мировой экономики будет определяться потребительским спросом, считает Максим Бирюков: "Ограничением для экономического роста может стать вызванное кризисом желание компаний и граждан наращивать накопления на случай новых шоков".
Тем не менее стимулировать нужно именно отрасли высокого передела, полагает Михаил Зельцер: "Продажа продукции с высокой добавленной стоимостью в конечном счете приводит к расширению инвестиционных возможностей и росту благосостояния граждан".
Правительства вместе с центробанками, в том числе в России, должны сосредоточиться на развитии "зеленых" переходов и новых технологий, считает глава отдела макроэкономического анализа Saxo Bank Кристофер Дембик. Но пока, по его мнению, придется сохранять рабочие места и компании от банкротства, даже если это подразумевает поддержку сектора ископаемых источников энергии.
Максим Агаджанов считает, что в краткосрочной перспективе необходимо поддержать в первую очередь предприятия сферы услуг, микро-, малый и средний бизнес, которые в большей степени пострадали из-за снижения покупательной способности. В свою очередь, бизнесу нужно, по его словам, пересматривать свои прежние стратегии, двигаться в сторону большей цифровизации процессов, искать новые точки роста, в том числе за счет частичного перепрофилирования.
Настал момент и для усиления роли местного самоуправления, отмечает Татьяна Полиди: "Низкая инфляция, ключевая ставка 4,5% годовых — в таких условиях необходимо запускать институциональные реформы". Эксперт предлагает дать больше независимости сильнейшим городским агломерациям (выбрав для начала до пяти пилотов) при принятии базовых решений в сфере развития территорий и инфраструктуры. Возможность получать доходы от такого развития — от налогов на недвижимость, налогов от малого бизнеса, НДФЛ, — позволит получить больше ресурсов для перераспределения в пользу других территорий страны, считает эксперт.
