Социальные сети и средства массовой информации вот уже несколько недель продолжают активно обсуждать скандал, случившийся в результате выступления состоятельных жителей Патриарших прудов, недовольных бурлящей под их окнами шумной жизнью. Причем обсуждение скандала сопровождается небывалыми по эмоциональному накалу высказываниями. «ВМ» решила разобраться, что лежит в основе конфликта, можно ли избежать подобного в будущем и откуда в московском обществе проявления ксенофобии (комментарии экспертов, мнения колумнистов).
Очередное заседание клуба политологов «ВМ» было посвящено теме «Снобизм социального неравенства столицы: центр против «саранчи» из спальных районов». Провел его политолог Георгий Бовт.
«Понаехали тут» — именно к этой фразе можно свести отношение аборигенов Патриарших прудов к обитателям столичных окраин.
Страх и ненависть
Откуда же столько злобы у обеспеченных и устроенных людей? И существуют ли в Москве конфликты, возникшие по причине социального неравенства ее жителей?
— Злость — исключительно продукт страха, — уверен директор Института стратегического анализа аудиторской и консалтинговой компании «ФБК», доктор экономических наук Игорь Николаев. — Жители района Патриарших прудов устроили свой уютный мирок, где все должно быть только так, как они задумали. А тут приходят чужаки и устанавливают свои правила. И вот уже «патриаршее» комьюнити начинает дрожать при мысли, что их мирок может рухнуть. А сами они совершенно не готовы адаптироваться к новым условиям существования...
Будем справедливы: такое происходит везде. В том же Нью-Йорке в богатый район может зайти плохо одетый бедный человек, и ему там, безусловно, не будут рады.
Эта «не радость» будет заметна: по ценам, которые пришедшему не по карману, по вопросу швейцара у подъезда, кто этого человека звал.
Но… Почему в Москве вместо того чтобы действовать так же мягко и корректно, общественность Патриарших проявила удивительную агрессию?
— Все объясняется низким уровнем культуры тех, кто считает себя элитой, — полагает президент Российской ассоциации политических консультантов Игорь Минтусов. — У них смещены понятия, что такое хорошо, а что плохо. Для них хороший человек — это обладатель большого счета в банке, дорогой одежды и изысканного парфюма. Отражением этого и является их ненависть к представителям других социальных слоев.
За нашу и вашу культуру
Социальное расслоение в Москве существует. Это факт.
Причем существует оно не то что не первый день, но и не первый век. Насколько опасно это явление и развивается ли оно?
— Когда экономика растет, когда доходы всех категорий населения растут, безусловно, может расти и социальное неравенство, — продолжает Игорь Минтусов. — Но в этот момент оно неопасно. Опасным оно становится, когда ситуация ухудшается и так называемые «низшие слои» чувствуют это на своей шкуре.
— Действительно, именно диссонанс между ожидаемым и реальным является самым опасным, — соглашается директор Центра политической информации Алексей Мухин.
Но можно ли с этим что-то сделать?
— Социальное неравенство было и будет всегда! Попытки построить общество, где все равны, всегда проваливались. Другое дело, что неравенство должно быть справедливым, — считает студент Российской академии народного хозяйства и государственной службы Максим Курганов.
А студент Московского политического университета Кирилл Арефьев и вовсе утверждает:
— Неравенство необходимо! Оно является прекрасным стимулом для людей идти куда-то дальше. А когда все равны, какая может быть жизненная цель?
Впрочем, это все теория. А что происходит на самом деле?
— Я, к примеру, прекрасно ощущаю социальное неравенство, — констатирует Кирилл Арефьев. — Его чувствуют все студенты, учащиеся в одном вузе с ребятами, которые могут себе позволить на выходные слетать в США или без проблем купить дорогую машину. Они считают себя избранными, а ко всем остальным относятся с презрением, как к существам низшего сорта.
Дело, однако, не только в уровне материального достатка. Разделение москвичей происходит еще и по месту их проживания.
— Запрос на социальную справедливость в обществе велик, — подводит резюме Алексей Мухин. — Тут и возникает диссонанс: богатые считают, что эта справедливость уже давно наступила, а бедные уверены, что ее как не было, так и нет. Что с этим делать? С одной стороны, проводить системную борьбу с коррупцией. А с другой — повышать уровень культуры госчиновников и представителей бизнеса.
Решить проблему
Тут-то и возникает знаменитый вопрос Чернышевского: что делать? Стоит ли бороться с этим явлением? Да и возможно ли это?
— Ситуация будет исправляться долго и непросто — по мере того как наша социальная и экономическая жизнь будет улучшаться, и все мы станем более толерантными по отношению друг к другу, — говорит Игорь Николаев.
— В этом смысле в Санкт-Петербурге, например, дела обстоят намного проще, — считает политолог, президент фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов, — там высока городская идентичность, как следствие — восприятие города как единого целого. Что же до Москвы, то тут бы я выделил два момента. Первый — есть потребность у жителей столицы обсуждать свои проблемы, но при этом полностью отсутствует традиция такого разговора. Второе — возникновение у людей «детской» потребности в территориальной идентичности. Им хочется быть бирюлевскими, бибиревскими, кузьминскими, замоскворецкими. И это выливается в ничем не оправданный апломб и дискуссии. Нет городской идентификации.
Территориальная идентичность имеет и еще одно следствие: жители того или иного района начинают считать все, что в нем находится, своим, личным.
— Не так давно я вернулся из Праги, — вспоминает Игорь Минтусов, — и поймал себя вот на какой мысли: несмотря на то что в центре Праги постоянно находится огромная толпа, это никого не возмущает. Почему? Потому что обитатели центра не считают его своей собственностью.
Так почему же обитатели района Патриарших уверены, что им принадлежат и рестораны, и сами пруды, и они вправе возмущаться, что сюда приехали жители, к примеру Бирюлева?
— Я бы объяснил это, — подводит итог Алексей Мухин, — низким гражданским сознанием общества. Большинство москвичей — особенно, кстати, жителей спальных районов и молодежи — ни во что не хотят вникать и вмешиваться. Они считают: вот моя работа, моя семья, мой дом, а на остальное мне наплевать. Это абсолютно пассивная жизненная позиция. Поэтому их достаточно легко «обыгрывать» тем, кто придерживается более активной наступательной позиции. И переломить нужно именно эту ситуацию!
ЖИТЕЛИ ДОЛЖНЫ САМИ РЕШАТЬ ПРОБЛЕМЫ
Что думает экспертное сообщество о том, какими должны быть окраины столицы и как если не преодолеть, то минимизировать последствия естественного социального расслоения для мегаполиса? Об этом «ВМ» поинтересовалась у генерального директора фонда «Институт экономики города» Александра Пузанова.
— Александр Сергеевич, так ли остра проблема социального неравенства по городским районам столицы?
— По сравнению с такими мегаполисами, как Нью-Йорк или Лондон, проблема социального расслоения по городским районам для Москвы актуальна в гораздо меньшей степени. Конечно, с развитием рыночной экономики эта проблема будет нарастать.
— На чей опыт мы можем опереться?
— В Европе эту проблему решают так — в одном районе строят жилье как элитного, так и экономкласса. Возводят спортивные и культурные объекты, доступные для всех.
В таких общественных центрах могут найти точки соприкосновения люди разного достатка. Нужно, чтобы в городе не было замкнутых районов, национальных гетто, этаких городов в городе. Если жители условных Бирюлева или Гольянова прекратят ездить на Тверскую и Патриаршие — городу станет хуже.
— Однако случается, что жителей условных окраин не готовы приветствовать аборигены условного центра.
— В свете событий вокруг Патриарших прудов хочу заметить, что это не просто район элитной застройки, а центральный район, где объектами социального значения пользуются жители всей столицы.
В том и привлекательность Москвы для проживания, что всем удобно сегодня отдохнуть в «Сокольниках», а завтра на Патриарших прудах. И если возникает недопонимание между жителями, проживающими в центре, и гостями из других районов, то это не великий конфликт. Все решается в рамках действующего законодательства при помощи местного самоуправления.
В конце концов, под какие цели использовать нежилые помещения на первых этажах, должны решать сами владельцы квартир конкретного дома. Механизмы понятны.
— Какие есть еще тонкие места в районировании столицы?
— Есть опасность появления характерных для западных мегаполисов этнических районов. Уже есть карты города, где видно, что в некоторых районах начинают концентрироваться диаспоры. Хочу отметить, что этим вопросом должны заниматься не только городские власти, но и органы местного и территориально-общественного самоуправления, которые сегодня весьма инертны в этом вопросе.
Дифференциация районов Москвы по социальному и национальному составу — тенденция объективная, и в дальнейшем она будет только нарастать. Однако в Москве это не проблема № 1, и у нас есть время подойти к ней во всеоружии, используя положительный и отрицательный опыт зарубежных крупных городов.
МНЕНИЯ
ОСТАТКИ СОВЕТСКОГО ПРОШЛОГО
Виталий Куренной, культуролог
Вообще говоря, тем, кто хочет жить тихо и спокойно, нужно из центра уезжать. Это совсем не так парадоксально, как может выглядеть на первый взгляд.
Поскольку в сердце города всегда можно увидеть большое количество туристов, приезжих — всех тех, кто не имеет к району отношения, а просто приехал его посмотреть. Это не для спокойной жизни.
Не в пользу городского центра также говорит и появление новых построек. Это неизбежно ведет не только к изменению исторического облика места, но и к изменению восприятия пространства в целом местными жителями.
У людей меняются привычки, сложенная годами схема поведения, они вынуждены искать новые пути, маршруты, хотя раньше точно знали, в каком месте купить себе продукты, одежду или книги. Осовременивание центральных районов говорит о том, что они теперь предназначаются именно для приезжих, для тех, кто только хочет купить там жилье, а не для тех, кто привык там жить.
Вместе с тем нельзя сказать совершенно точно, что центр столицы является притягательным местом именно для состоятельных людей с большими деньгами. Многие из них, как правило, не любят шум, и загазованному городскому воздуху предпочитают наличие зеленых насаждений.
Именно поэтому зажиточные люди так часто покупают недвижимость в престижных комфортных комплексах, которые чаще всего находятся в отдаленных районах вроде Рублевки.
В целом никогда нельзя точно сказать, где именно могут жить или покупать дома особо культурные или состоятельные люди, и где искать простые рабочие семьи.
Такое разделение классов по территориальному признаку невозможно выделить в российском обществе по целому ряду причин.
Объяснение заключается в том, что мы, так или иначе, живем на остатках советских порядков.
Раньше все разделения или всеобщую схожесть диктовало руководство государства. Система была структурирована ведомственно. Как бы мы ни старались, эта тенденция в обществе никуда не делась и по сей день. Мы привыкли жить бок о бок с самыми разными людьми.
В одном доме, как и раньше, могут жить государственные или культурные деятели и семьи простых слесарей.
Урбанисты же, руководствуясь различными западными подходами, пытаются выделить в Москве различные социальные страты, но большинство из этих идей не применимы по отношению именно к нашему обществу.
В ЦЕНТРЕ ЖИТЕЛЯМ ОКРАИН ДЕЛАТЬ НЕЧЕГО
Игорь Зимаков, обозреватель
С точки зрения здравого смысла нет никакого повода для столь оживленной дискуссии вокруг Патриарших прудов. В самом деле — это излюбленное место отдыха москвичей и, как принято говорить, гостей столицы из городов и весей — как страны, так и зарубежья. Это открытое городское пространство. Никто не вправе ограничить доступ к нему тем или иным способом. Однако градус ксенофобии, который сопровождает обсуждение того, что не требует доказательств, явно избыточен.
Представить, что столица в каждом районе своем населена однородно перемешанным социальным слоем, невозможно. Гигантский мегаполис разделен на кластеры, отличающиеся прежде всего ценой квадратного метра.
Ближе к центру, к объектам развитой инфраструктуры — выше цена. В центре могут позволить себе жить только хорошо обеспеченные люди.
А количество аборигенов центра, проживающих в нем еще со времен советских, с каждым годом уменьшается.
И иначе пока быть не может.
А к концу 2016 года Москва перейдет на новый механизм расчета налога на недвижимость, исходя из ее кадастровой стоимости. Это означает, что в первый налоговый год размер налога за обладание «трешкой» в районе, скажем, Фрунзенской набережной, причем небольшой, метров 70, составит почти 50 тысяч рублей. Между тем кадастровая стоимость квартир сейчас выше рыночной, так как оценка производилась еще до активной фазы экономического кризиса. Эксперты предрекают отток населения с невысокими доходами из центра столицы сначала на окраины, а затем и вовсе в города Подмосковья. Так или иначе, исторический центр города вскорости станет местом жительства людей не бедных. Такова жизнь. А вслед за этим к уровню доходов и запросам населения даунтауна подтянется и средняя цена чека в ресторане, кафе или спортивном клубе. Так называемая цена отсечения.
Не станем забывать, что стоимость квадратного метра в центре города проецируется на величину арендной платы, которую платят собственнику кафе, рестораны, магазины и т.п., что в конечном счете сказывается на состоянии карманов посетителей.
Другое дело — открытые городские пространства, предназначенные для массового посещения (и отдыха) жителей различного достатка. Там по определению цена отсечения будет существенно ниже — это вопрос бизнеса.
И есть еще модные места. К ним относятся в том числе и Патриаршие пруды. Цена ресторанной прогулки по Малой Бронной регулируется также рынком. И не надо быть великим аналитиком, чтобы понять: массовые посетители заведений вокруг прудов и на окрестных улицах — это отнюдь не рядовые обыватели Бирюлева. Рядовым здесь делатьнечего.
