В России рушатся дома-«пенсионеры»
Жители тысяч российских многоквартирных домов долгие годы пытаются добиться расселения из-за угрожающего жизни и здоровью состояния зданий. Однако большинству не удается вынудить чиновников даже признать такие дома аварийными. А те, у кого это все-таки получилось, зачастую ждут переселения десятилетиями.
Официально доля аварийных домов, нуждающихся в немедленном расселении, составляет в России около 1 процента от общего жилого фонда. По оценкам экспертов, эта цифра из-за нехватки средств занижена раз в пять. Управляющие компании тянут с капитальным ремонтом там, где он необходим, а органы государственной власти — с расселением аварийного жилья.
В связи с этим совершенно естественными выглядят многочисленные случаи обрушений. В частности, накануне Прямой линии президента в Волгограде, в доме № 3а поселка Веселая Балка, на общей кухне рухнул кусок потолка, угодив на голову шестилетней девочке. Ребенка доставили в больницу с рассечением лба и ушибами мягких тканей головы. Заключение о ненадлежащем техническом состоянии этого дома было сделано Инспекцией государственного жилищного надзора еще в октябре, но никаких мер никто не предпринял. В этом же городе 1 декабря прошлого года в доме № 3 по улице Тракторостроителей фрагмент потолка упал на 61-летнюю женщину, которая в результате скончалась.
5 апреля в Переволоцке Оренбургской области рухнула часть несущей стены старого дома № 17 по улице Ленина — к счастью, никто не пострадал.
В Магнитогорске Челябинской области 30 марта упал балкон дома, признанного ветхо-аварийным еще 10 лет назад, но до сих пор не расселенного. Днем ранее в сети появилось видео: жилец аварийного дома в Металлургическом районе Челябинска, поигрывая только что рухнувшим куском штукатурки, обещает мэру города большие проблемы, если его жена и дочь пострадают. Чиновник еще полгода назад обещал этой семье переселение, но дом, признанный аварийным 12 лет назад, по-прежнему обитаем. В Бийске Алтайского края 5 апреля обрушился потолок целой квартиры дома, крыша которого сгорела еще в 2011 году. Комиссия признала дом нуждающимся в реконструкции, однако ремонт так и не провели. В этом случае жертв и пострадавших удалось избежать только чудом — все были на работе.
В 1990-е годы, когда в стране началась приватизация жилого фонда, значительная его часть уже нуждалась в капремонте — ответственность за его проведение лежала на государстве, но фактически оно уклонилось от этой обязанности, переложив ее на новых собственников. И теперь они, как 80-летняя челябинка Надежда Ковбасюк, проживающая в старом двухэтажном бараке, предоставлены самим себе и собственным проблемам.
Надежда Ковбасюк: «Когда была первая комиссия, они посмотрели и сказали: два дома, Омская, 38 и 34 — аварийные. Но сейчас начальство вообще не признает, говорит, 36 процентов износа. А дом деревянный, в 1955 году в эксплуатацию сдан. Окна не открываются, все выпадают. Пол проваливается, угол уже садится. Щели. Трубы все заржавели. Туалет проваливается. За мои деньги я ремонт не могу делать. Тринадцать тысяч всего, ну сейчас пятнадцать сделали. Так за квартиру платить надо почти шесть тысяч. Остальное на питание. Я уж не хожу никуда, никого не прошу. Один раз сходила, мне сказали, у тебя сыновья есть, пусть делают. А что сыновья? Слава Богу, что я их родила, а то могла и не родить. Я малолетний узник концлагерей. С 42 года мы мотались по лагерям… А из лагеря везли нас домой на платформе. Люди военные ехали в вагонах, на машинах, а нас, детей, в палатку, и на платформу. Привезли из Германии в Витебск, бросили и все. Родителей, когда приехали, сразу отправили в наш концлагерь. И все, оттуда они уже не вернулись».
Жительница карельского города Суоярви Людмила Репина с 1994 года добивалась признания дома, в котором жила, аварийным. Это удалось сделать лишь в 2007 году, когда оттуда уже разбежались все жители. Дом не снесли до сих пор, а тем, кто остался в нем прописан, по-прежнему не предоставили никакого жилья.
Людмила Репина: «Блокадный Ленинград отдыхает по сравнению с тем, что у нас было, как мы жили. Окна пленкой затягиваешь, на полы коробки картонные в 10 слоев стелешь, потому что снизу улица, с боков улица, трещины. На каждую мою жалобу приходили чиновники и начинали нас по-всякому оскорблять, унижать. А у меня мать ветеран войны, хоть и тыловик, она с 11 лет пошла работать. После одного такого визита ее увезли на скорой с инфарктом, и у нее отказали ноги».
Людмиле и ее матери, которые остались вдвоем в двухэтажном многоквартирном доме, в 2006 году власти предложили переехать в здание, которое раньше занимал местный алкоголик. «Это был общественный туалет в прямом смысле слова», — говорит Людмила.
Людмила Репина: «Потолки были провисшие, стены пробитые, окна забиты фанерой. В общем, все прогнившее. Это была такая жуть, такое унижение. Просто не передать, что я испытала. Из такого дерьма они в такое же дерьмо переселяют. Я бы сюда даже свиней не запустила. Тут был общественный туалет в полном смысле этого слова. У нас 80 процентов жилья в городе — аварийное. Знаете, эти дома, которые строили еще в послевоенное время. Деревянные, двухэтажные. И даже по соцнайму они дерут с людей за капитальный ремонт. Там такие тарифы установили сейчас, что просто ужас! У меня подруга живет в таком доме. У них туалет как прямая труба, и выгребная яма прямо под домом. И вот она переполнилась, потому что не чистят, ничего не делают, все это вышло из этой емкости и все под полом, вся эта жижа. К дому вообще близко не подойти, там такой запах! И практически весь фонд такой. Ни дорог, ни тепла, ничего нет. А цены ужасные!»
Вместе с единомышленниками Людмила Репина решила через интернет обратиться к Владимиру Путину с предложением по расселению ветхо-аварийного жилья. Они опубликовали петицию, в которой говорится, что строить дома для переселенцев в карельской глубинке — все равно, что пускать деньги на ветер.
Людмила Репина: «Они сейчас хотят строить в поселках дома. В поселках, которые вымирают, где нет ни больниц, ни магазинов, ни школ, ни садиков. Вообще нет цивилизации. Приезжаешь — там одна разруха и, можно сказать, голод. Это про поселки нашего района я говорю. Ужасно: дорог нет вообще. Потому что лесовозы круглосуточно вывозят лес из Карелии, уже скоро леса вообще не останется — единственной красоты, что здесь есть. Ну и зачем строить жилье в поселках, где ничего нет? Наши чиновники об этом прекрасно знают, что все идет на вымирание. Вот мы посидели, подумали и решили внедрить такую инициативу Путину. Зачем выделять деньги на строительство, которое не ведется, а деньги, может быть, даже не доходят до Карелии или здесь распиливаются и раскладываются по карманам? Просто дайте людям сертификаты, и пусть люди сами себе купят что хотят и где хотят. Как военным дают сертификаты — он куда захотел, туда поехал, в любую точку страны, и купил себе жилье. А какой смысл строить дома там, где ничего нет?»
Президент Путин поставил задачу расселить к 2017 году все жилье, признанное аварийным по состоянию на 2012 год. Однако проблему это не решит, считает эксперт в области социальной и жилищной политики, регионального и городского развития, генеральный директор Фонда «Институт экономики города» Александр Пузанов.
Александр Пузанов: «Во-первых, аварийный жилищный фонд воспроизводится, появляется новый, и, во-вторых, тот фонд, который был признан аварийным по состоянию на 2012 год, это был не весь аварийный жилищный фонд. Потому что признание жилья аварийным — это административный акт, который влечет за собой обязательства. Доля аварийного жилья везде зафиксирована, официально это порядка одного процента. На самом деле в капитальном ремонте — есть такие оценки — нуждается около 40 процентов многоквартирных домов сегодня, а в немедленном сносе не менее пяти процентов. Это моя личная оценка».
В России, по мнению Александра Пузанова, выделяется достаточно денег на расселение аварийного жилья, однако расходуются они крайне неэффективно. Чиновники предпочитают застраивать окраины, что предполагает существенные дополнительные траты на возведение инфраструктуры. Притом, что население городов не растет, такую стратегию можно считать миной замедленного действия. Правильнее было бы делать ставку на реконструкцию застроенных территорий. Но сейчас это невыгодно ни местным властям, ни застройщикам.
Александр Пузанов: «Это сейчас очень сложный процесс, на который девелоперы идут с неохотой, а органы власти не очень их к этому стимулируют. Потому что с губернаторов спрашивают цифры по количеству введенных квадратных метров и ни за что другое, по большому счету. Квадратные метры нагнать проще, застраивая пригородные поля огромными многоэтажками, не думая о долгосрочных последствиях. И поэтому возник такой консенсус тех и других всячески от себя отторгать проекты по реконструкции застроенных территорий. Государство могло бы поправить законодательство, чтобы упростить достижение консенсуса всех правообладателей. Это первое. А второе — изменить мотивацию органов местного самоуправления, чтобы они наоборот всячески стимулировали застройщиков к реконструкции застроенных территорий, а не к освоению пригородных зон».
Миллиард квадратных метров жилья в России нуждается в ремонте, а в год ремонтируют лишь 50–70 млн. Эти цифры во время прямой линии 14 апреля назвал президент Путин. И добавил, что сохранение таких темпов может привести к катастрофе.
