Война хижинам, мир дворцам. Власть начинает передел собственности обычных граждан
Когда-то казалось, что передел собственности – это то, что происходит между бандитами, между олигархами, между государством и корпорациями. Само собой разумелось, что пересмотр итогов приватизации, продолжающийся 30 лет, не должен касаться обычных граждан.
Олигархические корпорации, объединяющие нефть, металлы, уголь и банки, и та близкая каждому собственность, которая при СССР называлась "личной", находились в двух разных мирах. Мир большой собственности сразу был под вопросом, и поэтому огосударствление, реприватизация и подчинение олигархов политической воле Кремля могло вызвать только одобрение или равнодушие. Даже снос палаток и мелких магазинов – совсем не олигархических активов – в Москве, а позже и в других городах, не вызвал больших эмоций. Но мир личной собственности – совсем другое дело. Возможность получить наконец гарантии на "свою" квартиру и "свой" участок земли с домиком была одной из движущих сил общественной трансформации конца 1980-х – начала 1990-х.
Но как-то незаметно получилось, что последние изменения в и без того постоянно меняющихся правилах игры в России касаются как раз собственности обычных граждан. В Госдуме сейчас находится законопроект, который может сделать любой жилой дом уязвимым перед административным решением властей. Этот документ, предложенный в прошлом году Министерством строительства и ЖКХ и внесенный правительством, осенью прошел первое чтение, вызвал короткую вспышку обсуждений, но был быстро забыт на фоне более ярких событий.
Между тем, если текст пройдет второе чтение – а специалисты говорят, что это реально, – то рывок в размывании границ частной собственности в России будет огромным. Это изменение будет качественным, если оно случится.
Экспроприация для нужд общества
Чтобы это понять, нужно вернуться на пару шагов назад. Передача частной земли, в том числе и застроенной, под нужды общества – под строительство дороги, водохранилища, космического радара или пограничного забора – так или иначе происходит во всем мире постоянно. Административный порядок изъятия собственности для общественных нужд, который задействуется в таких случаях, в США и некоторых других странах называется eminent domain, а в некоторых европейских странах – экспроприация для нужд общества.
В России этот порядок давно закреплен в статье 49 Земельного кодекса РФ, которая в целом соответствует хорошим международным образцам. Статья говорит, что изъятие применяется в тех исключительных случаях, когда государству нужно место для инфраструктурного проекта, а другой земли найти оно не может. Это, очевидно, почва для злоупотреблений, от которых человека призвана защитить Конституция: в статье 35 говорится, что никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда и без предварительного и равноценного возмещения.
На этом высокие материи заканчиваются и начинается реальная жизнь, которая ни в какие законные рамки не вписывается. Освобожденные от собственников территории российскому государству чаще нужны не для строительства дорог и линий электропередач, а для размещения там стадионов, спортивных трасс, гостиниц, храмов или просто новых жилых комплексов. Вспомним скандалы с собственниками вокруг застройки поселка Южное Бутово, вокруг сочинской Олимпиады, чемпионата мира по футболу и московской реновации.
Стремясь избежать конфликта вроде южнобутовского, который в связи с программой реновации жилья мог бы разгореться в стократном масштабе, Москва два года назад озаботилась принятием под эту программу специального закона (Федеральный закон от 1 июля 2017 года №141-ФЗ). Закон требует проведения голосования среди жильцов, после чего позволяет государству последовать мнению большинства, а к меньшинству применить административные меры. По оценке Татьяны Полиди, исполнительного директора Фонда "Институт экономики города", этот закон, принятый в 2017 году, в целом следует мировой практике.
"Похожие институты, основанные на мажоритарном принципе принятия решения по поводу изъятия частной собственности в целях реализации девелоперского проекта по обновлению городской застройки, действуют во многих странах (США, Южная Корея, Япония, Израиль и др.), – объясняет Полиди. – Недавно даже Китай отказался от административного изъятия без голосования в пользу такого демократического способа принятия решения".
Но российское законодательство содержит и альтернативный механизм изъятия частной собственности – участки и дома можно изымать под проекты "комплексного развития территорий" (КРТ). Закрепленный законом еще в 2016 году, этот – сегодня спящий – механизм описан в ст. 56.12 Земельного кодекса РФ, где достаточным основанием для изъятия участков является наличие проекта планировки территории и проекта межевания территории. По этой статье землю и стоящую на ней недвижимость можно отобрать достаточно легко, а затем использовать эти участки под любую коммерческую застройку. Косвенное свидетельство жесткости этого закона в том, что, по словам Татьяны Полиди, ни один мэр ни разу не применял его на практике, опасаясь протестов.
Предложенный и, возможно, готовый ко второму чтению законопроект Минстроя еще больше расширяет власть государства над частной собственностью. Если закон примут, он распространитнорму об изъятии собственности также на механизм развития застроенных территорий, на любую застройку, в том числе жилую, которая при этом может не быть ни ветхой, ни аварийной. К слову, руководит Министерством строительства и ЖКХ Владимир Якушев, близкий соратник Сергея Собянина, в свое время сменивший его на посту губернатора Тюменской области. Якушев работал губернатором с 2005 по 2018 год. Законопроект был внесен в Госдуму в июле прошлого года, через полтора месяца после того, как Якушев занял пост строительного министра. Ясно, что этот законопроект – не случайный документ для всей политической экосистемы, центром которой является московский губернатор.
Наивная Конституция
Конечно, ни в одном официальном документе мы не найдем слов о том, что частная собственность мешает государству. Слова всегда будут о том, что России нужно создавать условия для инвестиций, а защищенные права собственности для этого – одно из первейших условий. Все эти параграфы из учебников российские чиновники давно выучили. Но логика событий очевидным образом говорит об обратном – с точки зрения властей, право частной собственности мешает проектам развития. Идея минстроевского закона, почти наверняка связанная с кругом Собянина, подается как мера по улучшению инвестиционного климата.
Понятно, что бизнес, описанный в учебниках, и реальный российский государственно-частный бизнес находятся в разных вселенных. Что хорошо для первого, плохо для второго, и наоборот. Мы можем сегодня говорить о том, что московское благоустройство сопровождалось и было во многом обусловлено постепенным вытеснением низового бизнеса – со всеми его палатками и уродливыми павильонами – и заменой его более контролируемым бизнесом. В итоге вместо палаток – огромные торговые центры, вместо отдельных независимых бизнесменов – кланы, близкие и понятные руководству города и страны.
Далеко не все из проектов московского правительства бессмысленные "белые слоны", замешанные на коррупции. Многое из того, что делается в Москве, – несомненный шаг вперед для города и его жителей, большинство которых искренне благодарны властям за усовершенствованные парки и новую транспортную систему. Но всегда будут те, кто воспринимает проекты развития, даже осмысленные, как коррупционные и враждебные. А власти, со своей стороны, всегда будут уходить в оборону и придумывать новые истории о финансировании протестов из-за рубежа. Под отношения между модернизаторами, не забывающими о своей выгоде, и той частью общества, которая привыкла мыслить самостоятельно, заложена мина замедленного действия. Эта мина – право частной собственности, гарантированное российской Конституцией.
Конституция родом из эпохи Просвещения и защищает право, считающееся прогрессивным в той политической логике, которой российское государство – на бумаге – придерживается. Конституция – наивный документ, который совершенно не знает, как на самом деле устроена жизнь.
