Гость программы «Точка зрения» – ведущий юрисконсульт Фонда «Институт экономики города» Дмитрий Гордеев. Недавно Минюст обнародовал законопроект, который разрешает переселять по решению суда должников из единственного жилья в квартиры меньшей площади. О долгах какого размера идет речь? Какая планируется процедура переселения? Какие злоупотребления при этом возможны? Велики ли шансы на принятие законопроекта?
Дом за долг: Россиян испортил квартирный вопрос
Недавно минюст обнародовал законопроект, который разрешает переселять по решению суда должников из единственного жилья в квартиры меньшей площади. О долгах какого размера идет речь? Какова процедура переселения? Какие злоупотребления при этом возможны? Велики ли шансы на принятие законопроекта? Об этом в эфире видеостудии Pravda.Ru рассказал ведущий юрисконсульт фонда "Институт экономики города" Дмитрий Гордеев.
— Министерство юстиции опубликовало для общественной экспертизы законопроект, который разрешает приставам по решению суда переселять должников из достаточно больших квартир в менее просторные. Сейчас по закону суд не может лишить человека единственного жилья. Каково ваше мнение на этот счет?
— Во-первых, надо сказать, что у нас нет в законодательстве положения о том, что должно изыматься жилье, если у человека есть долги.
— То есть связи вообще сейчас нет никакой?
— Нет, но по законодательству, естественно, все долги должны быть погашены. Исходя из норм морали, человек не должен быть никому ничего должен. Если кто-то кому-то должен и не выполняет обязательства, то это незаконно и непорядочно. Естественно, государство должно встать на защиту добросовестного кредитора.
В связи с особой значимостью жилья, когда принимался Гражданский процессуальный кодекс, было принято решение, что единственное жилье за долги изыматься не должно, за счет этого жилья не должны погашаться долги. Можно наложить взыскание на заработную плату или пенсию, на гараж, машину, дачу, лодку, на любое другое ликвидное имущество, кроме предметов обычного обихода, к которым относятся постельное белье, одежда и т. д.
Мое мнение, что этим положением — нормой 446 статьи Гражданского процессуального кодекса — некоторая часть граждан просто-напросто злоупотребляет. Кто-то ведет асоциальный образ жизни, допустим, пьянствует. У него есть, например, двухкомнатная квартира, в одной комнате он живет сам, а другую сдает. Эти деньги пропивает. И не платит ни копейки за ЖКХ. От этого страдают управляющие организации, товарищества собственников жилья, соседи… А реальные меры к нему применть невозможно.
Поводом для разработки минюстом этого законопроекта было постановление Конституционного суда, которое было принято еще в 2012 году. Там содержалось прямое указание законодателям принять поправки, которые обеспечат некий компромиссный вариант, защищающий и кредитора, и жилищные права должника. Вот некий такой компромисс сейчас пытаются найти, то есть изменить это положение в 446-й статье, согласно которой не может накладываться взыскание по долгам на единственное пригодное для проживания жилое помещение для должника и членов его семьи. Но это предписание не выполнено в течение вот уже четырех лет, пятый год идет.
По просьбе депутатов Госдумы я готовил законопроект по той же тематике, он был создан. Но тема очень острая, и депутаты перед очередными выборами, даже имея за спиной такую подпорку, как постановление Конституционного суда, побоялись принимать решение по этому болезненному и сложному вопросу. Он носит резонансный характер, потому что у многих есть предубеждение, что органы власти все время хотят "наехать" на граждан, принять что-то обязательно плохое для людей. На самом деле здесь просто надо определиться, кого и как защищать. Вот человек, который не платит, он должник, кому-то не вернул деньги. Надо его защищать?
Если да, то тогда это означает потворствовать таким людям, как в моем примере, которые паразитируют на своих соседях, не платят за содержание и ремонт жилого помещения. Все-таки правильнее защищать добросовестного кредитора. Просто представьте, что вы кому-то дали в долг, а вам его не хотят отдавать, и ничего сделать вы не можете.
Из этого исходил и Конституционный суд — надо защищать добросовестных граждан. А положение 446-й статьи ограничивает возможность защиты добросовестного кредитора, оно ни много ни мало не соответствует Конституции. Конституция, гарантируя право на жилище, не может потворствовать "кидалову", она должна еще защищать право собственности добросовестного человека.
— Согласно законопроекту, какая процедура изъятия предусмотрена, какая должна быть сумма долга? И каким образом это все будет реализовываться?
— Я бы не говорил именно об изъятии, потому что государство ничего не изымает. Процедура возможна аналогично ныне существующей. Например, у должника есть две квартиры и нет никакого другого ликвидного имущества. Тогда вторая квартира сегодня уже, по действующему законодательству, может выставляться на торги.
О соотношении стоимости квартиры и долга нечего не говорится, в этом нужен просто разумный подход. Понятно, что они должны быть как-то сопоставимы. Если долг ничтожно мал, допустим, 20 тысяч, а квартира стоит два миллиона, понятно, что это неразумно. Конечно, все будет происходить строго по решению суда, далее — обычное исполнительное производство, пристав-исполнитель просто выполняет решение суда.
— Каковы шансы этого законопроекта на принятие в нынешнем виде? Или будут приняты какие-то серьезные поправки?
— Будут очень большие дебаты. Определенные депутаты и чиновники будут пытаться заработать на этом какой-то политический капитал. Будут спекулировать, выставлять себя защитниками народа и социальной справедливости, играть на том, что мы не дадим…
— "Добрые следователи", как говорится?
— Но поскольку существует предписание Конституционного суда, и есть действительно логическая такая необходимость защитить добросовестных кредиторов, то в том или ином виде, конечно, законопроект будет принят. Просто не должны оставаться большие квартиры в собственности у должников. Несмотря на непопулярность и остроту темы, законодатель все равно не сможет полностью уйти от внесения ясности в этот вопрос. Потому что острые вопросы рано или поздно надо регулировать.
