Оксана Галькевич: Друзья, это финальная тема нашего эфира. Мы на этой неделе запустили такой мини-сериал: "Подводим майские итоги майских указов президента".
Константин Чуриков: Предварительные итоги.
Оксана Галькевич: Один из майских указов был посвящен планам по обеспечению россиян доступным и комфортным жильем. Планы весьма обширные, как у нас водится. От увеличения количества ипотечных кредитов (кстати, этот показатель практически выполнен) до формирования рынка доступного арендного жилья. Эту программу Минстрой пока только начинает еще развивать. В майских указах прописано улучшение жилищных условий для многодетных семей. Говорится там и о строительстве жилья эконом-класса. И первая часть программы, "Расселение ветхого и аварийного жилья", должна уже завершиться 1 сентября этого года.
Константин Чуриков: Снова вернемся к отчету Дмитрия Медведева перед Госдумой. И вот две недели назад он заявил, что целевые показатели расселения аварийного жилья были выполнены на 105%. Это за 2016 год. Но вот у Счетной палаты в целом другие данные. В целом за все годы программа переселения из аварийного жилья выполнена только на 73%. В 14 регионах вот это жилье ликвидировано полностью. Но в 13 других регионах план вообще не выполнен. Самая сложная ситуация с расселением в Тыве, в Карелии, в Забайкалье, в Амурской и Саратовской областях.
Оксана Галькевич: Счетная палата также признала невыполненной программу "Жилье для российской семьи". Так эта программа называется. Она предполагала строительство жилья не дороже 35 тысяч рублей за квадратный метр. Вот, что показала проверка. Она показала, что построили только чуть больше 3% от запланированных площадей. А жилье могли получить по ней менее 6% семей. Тем не менее, есть данные, что жилье все-таки становится доступнее.
Константин Чуриков: И причина тому, кстати, не политика государства, а просто реакция строительного рынка на кризис. Эксперты "Финэкспертизы" недавно посчитали (мы об этом, кстати, в эфире рассказывали), сколько квадратных метров россияне могут купить на одну зарплату и выявили в среднем по стране небольшой рост – 13%.
Теперь на одну заработную плату в среднем по стране люди могут приобрести 0,8% квадратных метров жилья. 1 место в этом списке, в этом рейтинге заняла Магаданская область. Там средняя официальная зарплата – 77000 рублей. Люди могут приобрести 1,8 квадратных метра. Дальше идут Ямал, Ханты-Мансийский автономный округ. Чуть меньше 1 квадратного метра в месяц могут себе позволить жители Кузбасса, Челябинской области, также Красноярского края. А вот жители Центральной России, где с доходами традиционно как-то туговато, все иначе. Вот, например, в Калужской области цены на жилье, как в Ханты-Мансийском округе, который залит нефтью. А зарплаты в 2 раза меньше.
Оксана Галькевич: За месяц можно накопить на 75 квадратных сантиметров. В Ульяновской области и того меньше – всего на 64 квадратных сантиметра. Москва занимает в этом рейтинге одно из последних мест из-за высокой стоимости недвижимости.
Константин Чуриков: Уважаемые зрители, прямо сейчас хотим у вас спросить. Просто для вас. По вашим ощущениям, стало ли жилье доступнее? Не доступным, а доступнее. Как вы думаете? Да или нет. Ждем ваших ответов. 3443. Вначале буквы "ОТР". Дальше как раз то, как вы думаете. 8-800-222-00-14 – наш телефон студии. Говорим о доступности и комфортности российского жилья, согласно майским указам.
В студии у нас эксперты. Надежда Косарева, президент фонда "Институт экономики города". Добрый вечер, Надежда Борисовна.
Надежда Косарева: Здравствуйте.
Оксана Галькевич: И Александр Крапин, президент группы компаний по рынку недвижимости RWAY. Здравствуйте, Александр Викторович.
Александр Крапин: Здравствуйте.
Константин Чуриков: Что скажете? Давайте оттолкнемся все-таки от хода выполнения целого комплекса различных программ в соответствии с майскими указами президента.
Оксана Галькевич: О благих намерениях власти.
Константин Чуриков: Можно ли сказать, что все-таки стало лучше с жильем? Что программа расселения работает. Что кредиты ипотечные стали доступнее. Ну, все, что прописано.
Надежда Косарева: Что касается ликвидации аварийного жилья, то приведенные здесь цифры Счетной палаты правильные. Не во всех регионах программа решена. Но это не умаляет результатов этой программы. Это, конечно, очень большая программа. И огромное количество семей, которые раньше жили… Это просто можно сказать, что это такие плохо относящиеся к человеческим условиям… Аварийное жилье, проживание в котором могло закончиться плохо, переехали в новые квартиры. Поэтому при всех недостатках, что 74% выполнено, все равно программа очень благое дело для людей делает. И, во-первых, сейчас предпринимаются все меры, чтобы все-таки до конца года ее полностью выполнить. И даже если будет 1-2 региона, где останутся какие-то долги, то значит в начале следующего года их могут погасить. Сейчас уже идет обсуждение нового этапа программы.
Константин Чуриков: Да, которое после сентября этого года.
Надежда Косарева: Да. Потому что сейчас расселяли дома, признанные аварийными до 1 января 2012 года. А за это время уже накопились новые. И есть прогноз на еще больше.
Константин Чуриков: Александр Викторович, что скажете? Поскольку на самом деле проблема, наверное, даже шире. Поскольку далеко не все дома, которые были аварийными и до 2012 года, попали все-таки в этот список.
Александр Крапин: Это действительно так. Мало того, за 25 лет существования рынка требования к признанию дома аварийным смягчались. Тем не менее, был зарегистрирован нашим агентством такой скачок в период с 2007 по 2008 год. Резко увеличилось (с 1.8% до 3.3%) число аварийных домов в России. В целом сейчас график домов жилого фонда, признанного ветхим или аварийным, он снижается за последние годы. То есть это, конечно, имеет отношение к основной теме нашей программы "Доступное жилье", потому что многие домохозяйства, которые живут в ветхом жилье или в аварийном фонде, не имеют средств приобрести жилье.
Оксана Галькевич: Не имеют средств и, знаете, каких-то других возможностей получить достойное жилье. Смотрите, наш корреспондент Анна Тарубарова, готовясь к этому эфиру, подготовила репортаж из сразу нескольких регионов. Посмотрела, как там обстоят дела.
Выяснилось, что даже если дом совершенно разваливается, то за переселение людям иногда придется не просто побороться. Иногда даже надо доплатить, заплатить.
Константин Чуриков: А иногда и в частном порядке, наверное. Давайте посмотрим.
СЮЖЕТ
Константин Чуриков: Наверное, реальность зарисовки все-таки нагляднее, доступнее, чем какие-то сухие цифры в каких-либо отчетах.
Оксана Галькевич: Я прошу прощения, уважаемые друзья, но буквально только что на ленты информационных агентств упало сообщение, знаете, на контрасте, что называется: "Собянин пообещал не ограничиваться опубликованным списком при сносе домов. Мэр Москвы заявил, что, помимо пятиэтажек, в программу реновации жилого фонда могут быть включены строения из 2 и 4 этажей". Прекрасно, мне кажется. То, что в регионах и то, что в столице.
Константин Чуриков: У меня к вам вопрос, уважаемые гости. Что мешает выполнять эту программу как-то быстрее, как-то бойчее, эффективнее, помимо нехватки денежных средств? Эту песню мы постоянно слышим. И даже уже устали от этого припева. Что еще мешает?
Александр Крапин: Я думаю, что, во-первых, власти разных уровней не в полной мере создают привлекательные условия для девелоперов, которые могли бы сделать что-то на данной территории.
Константин Чуриков: А что вы имеете в виду?
Александр Крапин: У нас нет такого термина – девелопер. Есть термин "застройщик". Застройщик – это лицо, которое обладает правами на земельный участок. Предоставляется ряд налоговых льгот, ряд льгот по земельному налогу. И иные какие-то преференции.
Надежда Косарева: Но, к сожалению, все налоговые льготы – это то же самое, что бюджетные расходы. И если нам сказали не говорить о том, что нет этих бюджетных денег, то тогда можно сказать, что система выстраивания приоритетов тех денег, которые есть. Действительно, города сегодня сталкиваются с таким количеством задач и в том числе поставленных с федерального центра: и увеличение зарплат учителям, врачам, и все одновременно. Тогда надо расставлять приоритеты. Мне кажется, что аварийное жилье должно быть приоритетом №1. Это первое.
Второе. Предложение коллеги по поводу создания условий для девелопмента. Вот приведенный вами пример Москвы на самом деле мог бы быть применим и в других крупных городах, где высокая цена на недвижимость, которая позволяет за счет этой цены при увеличении плотности реновации территории расселить аварийное жилье плюс построить еще жилье на продажу, и проект был бы рентабельным.
И сейчас надо заметить, что во многих городах начинают пробовать такие проекты. Но их можно было бы реализовывать в большей степени. И тогда это были бы не только бюджетные деньги, но и частные деньги. То есть это государственно-частное партнерство.
Оксана Галькевич: Смотрите, вы говорите о девелоперах. Это так или иначе рынок, который нацелен на определенную аудиторию – на людей, которые зарабатывают, имеют какую-то зарплату, которая позволяет хотя бы взять и купить ипотеку на собственника. Когда мы говорим об аварийном жилье, очень часто там живут люди, у которых есть вряд ли есть такая возможность. Им нужно социальное жилье, которое тоже прописано в этих майских указах. Создание некого арендного жилья по доступной ставке. Но в этой части тоже не особо здорово выполняется.
Александр Крапин: Если обратиться к зарубежному опыту, как там это происходит. Там на многих рынках недвижимости, рынках жилья действует местный налог на недвижимость. За счет этого налога выстраивается экономическая заинтересованность властных структур конкретного муниципалитета к развитию своих рынков недвижимости. За 25 лет существования нашего рынка недвижимости только сейчас начались некие подвижки. И Москва первой почувствовала привлекательность получения дополнительных доходов в свой бюджет за счет налога на недвижимость.
У нас сейчас это называется имущественные налоги, земельные налоги. Но по сути это налог на недвижимость.
Константин Чуриков: У меня сразу несколько разных новостей для зрителей. Во-первых, наш эфирный телефон, который не работал все эти 10 минут просто из-за того, что он стал аварийным, из-за того, что вы так активно звоните, он ожил: 8-800-222-00-14. Звоните прямо сейчас. Продолжаем наш опрос. Стало ли жилье доступнее? Да или нет. И очень много сообщений от зрителей.
Во-первых, все обратили внимание на эту статистику "Финэкспертизы", увидели там эти средние зарплаты. И люди ужаснулись. Пишут нам о зарплатах в 10 тысяч рублей и какие тут квадратные метры, в 700 рублей. Вот такой крик души пришел по электронной почте от нашей зрительницы Ксении Смолиной. Она пишет, что она многодетная мама. Все деньги отдала (два маткапитала), разменяла квартиру, чтоб приобрести жилье по программе "Жилье для российской семьи". Это город Первоуральск. Сейчас в конце марта стройка была официально заморожена. Даже каркас дома не достроили. Программу признали провальной. И никто не говорит о людях, что сейчас с ними будет. Вот так человек поучаствовал в этой программе от государства с таким результатом.
Как быть с такими случаями? Ведь тут как раз таки благие намерения государства сталкиваются с нечистоплотностью вот этого рынка.
Оксана Галькевич: Исполнителей.
Надежда Косарева: К сожалению, здесь не только нечистоплотность, но и сама программа "Жилье для российской семьи" разрабатывалась в период, когда был рост цен на недвижимость, и как раз когда и предполагалось вот это государственно-частное партнерство, то застройщик, строя коммерческое жилье на продажу, чуть-чуть частью прибыли поделится и часть жилья продаст по фиксированной дешевой цене 35 000 метров. Но, к сожалению, у нас в стране произошел некоторый экономический спад. И цены на жилье стали падать. На рынках недвижимости произошло замедление продаж. И эти проекты просто стали экономически невыгодными.
Константин Чуриков: Вы говорите противоречивые вещи. К сожалению, цены на жилье стали падать. В принципе для государства, которое напридумывало целую кучу программ, это радость: цены падают, сейчас меньше бюджетных средств потратим – и людей переселим. У нас есть звонок.
Оксана Галькевич: Больше людей переселим.
Константин Чуриков: Да. У нас есть звонок. Ксения из Екатеринбурга. Подозреваю, не та ли самая Ксения, которая нам написала по электронной почте. Ксения, здравствуйте.
Зритель: Да, здравствуйте. Это я как раз. У меня знаете какой вопрос? Да, мы участницы "Жилья для российской семьи", купили однокомнатную квартиру в городе Первоуральске. И стройка заморожена.
Константин Чуриков: Я уже об этом рассказал. В чем вопрос?
Зритель: И стали обманутыми дольщиками. Что предполагается сделать с людьми? Куда нас? То есть мы сейчас без денег, без жилья. Что с нами будет? Вот у меня такой вопрос.
Константин Чуриков: Надо прежде всего обращаться уже к юристам, в этой плоскости уже…
Александр Крапин: Опыт борьбы государства и бизнеса с обманутыми дольщиками показывает, что пока борьба осуществляется достаточно эффективно. То есть в период максимального числа обманутых дольщиков (их было по стране где-то 120 000) сейчас это значение снижено до 60000. Понятное дело, что есть, над чем работать. И часто подключаются региональные и муниципальные власти к этому процессу, и эти проблемы решаются. Нужно писать письма президенту.
Константин Чуриков: Кстати, да. Самый эффективный механизм, между прочим.
Оксана Галькевич: Причем, вы знаете, мне кажется, вы пальчик загнули – и все, загибать уже больше нечего.
Александр Крапин: Да. Хороший пальчик.
Оксана Галькевич: Да, хороший пальчик. Главное – правильный пальчик загнуть. Вы знаете, у меня вопрос такой. Хорошо, ну строится жилье. Но, опять же, я повторяю: это все рассчитано на людей, которые активны, как наша зрительница из Екатеринбурга Ксения, другие люди, которые, может быть, имеют зарплату или как-то решили броситься в этот омут ипотеки с головой. Мы видим, что жилье строится вокруг разных городов – Москвы, Липецка, Курска. Продается, не продается, есть проблемы с дольщиками, нет – это другое. Строится ли у нас жилье арендное, которое сдается людям в социальную аренду? Потому что не все могут. Нам звонили люди, знаете, пару эфиров назад. Человек, который сказал: "У меня 10 000, у жены 10 000. И у нас двое детей. Мы не хотим жить с родителями". Мы им говорим с Костей: "Молодцы". - "Мы взяли ипотеку. За вычетом всего у нас остается меньше 10000". И, вы понимаете, с одной стороны, хочется сказать: "Люди, зачем вы взяли ипотеку?". С другой стороны, он же прав. У него семья. Ему надо где-то жить. Не в углу со своими родителями. Он взял на себя такую ответственность. Он бросился в этот омут. А государство должно дать возможность этим людям жить.
Надежда Косарева: Да, действительно задача развития социального наемного жилья чрезвычайно актуальная.
Александр Крапин: И коммерческого тоже.
Надежда Косарева: Коммерческого и некоммерческого. Надо сказать, что закон принят еще в 2014 году. Но, к сожалению, воз и ныне там. Практически все регионы создали нормативную базу. Но реально пробует создавать жилье очень мало кто. В Питере 2-3 проекты появились. Как раз наемные дома социального использования. Еще в отдельных регионах. Проблема в том, что бюджетных денег на создание таких домов сегодня не хватает. А для того, чтобы привлечь сюда частные инвестиции, нужны длинные кредиты. Банки пока очень боятся кредитовать такие проекты. Но я думаю, что это очень перспективно: и рынок, и участие государства в этом процессе.
Константин Чуриков: Мне кажется, в нашей ситуации банкам можно сказать – и они не побоятся.
Оксана Галькевич: Я просто вспоминаю город желтого дьявола.
Надежда Косарева: Вы в эти банки вложите деньги в депозиты, которым скажут?
Константин Чуриков: Я сейчас говорю о методике работы. Иногда так сказали – и можно.
Оксана Галькевич: Вы знаете, у нас такая аудитория. Очень часто люди хотят какой-то справедливости. Они хотят финансовой справедливости, они хотят, что дайте…
Константин Чуриков: Кажется, у нас страна такая. Она хочет справедливости.
Оксана Галькевич: Да, мы все хотим справедливости. Вспоминаем центр, клоаку капитализма, город желтого дьявола – Нью-Йорк. Вы туда приезжаете – и там ведь не только Манхэттен. Там в каждом квартале… А это то самое социальное жилье, которое строится, строится, строится. И попробуй мэр не построй нужную норму социального жилья. У тебя не будет врачей в этом городе, у тебя не будет учителей в этом городе, и детские сады не будут работать.
Надежда Косарева: Вы совершенно потрясающе абсолютно правильную практику, которая применяется и в Нью-Йорке, и во многих других городах. Это даже получило новое модное название – инклюзивное зонирование. Когда на Манхэттене требуют… ты строишь на Манхэттене 20% доступного жилья – вынь и положь каждому застройщику требование. Пожалуйста, программа "Жилье для российской семьи" была построена на тех же самых принципах. И что мы получили?
Оксана Галькевич: Так. Где наши 20% социального жилья? Чтобы люди в ипотечное рабство не вписывались. С зарплатой в 10000.
Надежда Косарева: Абсолютно с вами согласна, что это очень положительный зарубежный опыт. Я не могу понять, почему он не работает в российских условиях.
Оксана Галькевич: Я тоже не могу понять. Вы же сказали, что у нас на тех же принципах строят. Значит, договор подписывался. Значит, стороны брали на себя обязательства.
Надежда Косарева: И не выполнены. Потому что бюджетных денег не обещали в проект, а экономика не сработала в связи с макроэкономикой.
Александр Крапин: Сектор арендного жилья развивается уже 25 лет. Он находится в основном в серой зоне. В Москве, например, сдается в аренду 250-270 тысяч квартир. Из них зарегистрировано, как нужно, не больше 10 000.
Константин Чуриков: Мы понимаем, почему.
Александр Крапин: И мы понимаем, почему. Аналогичная ситуация в любом крупном городе. И пока нет изменений правил игры, чтобы эти домохозяйства вышли на белый рынок аренды. Но дополнительно, если посмотреть, опять же, зарубежный опыт, страны, в которых также, может быть, несправедливо распределены доходы, как и у нас. Они развивают сектор социального жилья. И они, вот эти 20, может быть, кто-то 30, может быть, кто-то 40% в зависимости от места строят такое жилье и сдают в аренду.
Константин Чуриков: Хотя нам сам бог велел. Мы социальное государство. Давайте вернемся сейчас на наш Манхэттен. Нам Свердловская область звонит. Здравствуйте, Ольга.
Зритель: Здравствуйте. У меня вопрос тоже по программе "Жилье для российской семьи". Мы купили квартиру по этой программе. И так получилось, что год назад застройщик вышел из программы. Мы даже не знали. Вот сейчас только узнали. Дозвонилась в Минстрой – Минстрой говорит: "Так как мы в сроки не укладываемся со сдачей дома до конца 2017 года, мы просто разрешили застройщику выйти". Получается, мы поверили государству, вступили в эту программу только из-за этого. А сейчас застройщик ничего не строит, страховок у нас нету, о допсоглашении даже и речи нет. В общем, бросили нас, и все.
Константин Чуриков: У вас это все документально подтверждено, вы же это все не по телефону решали? Минстрой просто в телефонном режиме вам так сказали?
Зритель: Да, именно… так ответил из Минстроя.
Александр Крапин: Только звонок президенту. Я думаю, что это наиболее эффективно. В Администрацию президента. Потому что сразу начинают работать. Сразу начинают решать какие-то проблемы. Я понимаю, что, давая такие советы, я перегружу Администрацию президента. Но пока это единственный путь.
Константин Чуриков: Ольга, давайте на всякий случай наши редакторы запишут ваш телефон. Это все нужно отдельно исследовать. Я думаю, наши корреспонденты это сделают. Много сообщений у нас просто, целый ворох.
Оксана Галькевич: Очень много. Пишут люди, опять же, про социальное жилье, что его не получить. "Не доросли мы еще до того, чтобы система нормально работала". Но, с другой стороны, Новгородская область вспоминает, что в СССР это как-то все работало. Но только хотелось бы, что если это вернется в каком-то советском виде, чтоб не по 20-30 лет люди ждали все-таки свою отдельную квартиру, правда?
"Очень трудно приобрести жилье с детьми, - пишет нам Калужская область, - очень низкие доходы. Без поддержки родителей невозможно". Тоже обидно. Молодая семья, судя по всему.
Самарская область: "Социальный оптимизм есть. В Самаре жилье стало доступнее. Очень много строят. Цены падают". Неизвестный регион нам пишет, что регионы специально не докладывают о настоящем положении дел. Нижегородская область: "В Дзержинске стоят бараки 1928 года постройки. Не хотят признавать непригодным это жилье".
Константин Чуриков: У меня к вам вопрос. Есть такое замечательное агентство по ипотечному жилищному кредитованию, которое как раз таки воплощает эти указы, должно воплощать в жизнь. Опять-таки, вернемся к Счетной палате. Должны были построить 25 млн квадратов жилья стоимостью не больше, чем 35 000 рублей. Проверка показала, что построили только 3% запланированных площадей, и жилье получили только 5,7% семей. В принципе расскажите, пожалуйста, о роли этого замечательного агентства в решении этих целей и задач. И стоит ли вообще с этим агентством связываться государству, а также людям?
Надежда Косарева: Программа "25 млн квадратных метров" – это была задача не агентства. Это была задача, которая поставлена в государственной программе, которую курирует Минстрой. И порядок был утвержден Правительством Российской Федерации. Реализовывать его должны были в субъектах Российской Федерации. Роль агентства здесь состояла в обеспечении ипотечного кредитования. И, собственно говоря, вот эту функцию агентство и выполняет, рефинансируя ипотечные кредиты. И сегодня ставка по кредитам, которые рефинансирует агентство, самое низкое в стране. Там ниже рыночной. Там 10,5%.
Поэтому, честно говоря, обвинять непосредственно агентство в том, что не реализована программа "Жилье для российской семьи", я бы не стала. Их основная задача была и остается развитие ипотеки, первичного рынка ипотеки, вторичного рынка ипотеки. Сегодня к ним дополнена задача развития наемного арендного жилья. Не непосредственно строительства, а финансовых механизмов. В том числе к ним перешла функция вовлечения федеральных земель в жилищное строительство, которую раньше выполнял Фонд развития жилищного строительства. Так что, знаете, агентство, на мой взгляд, пока выполняет свои…
Оксана Галькевич: Я даже знаю два проекта по арендному жилью, не совсем социальному – на Ходынке и на Кутузовском проспекте.
Надежда Косарева: Здесь я с вами согласна, что в этой части агентство начало не с того.
Константин Чуриков: Да. В эти квартиры и денег много поместиться, если воспользоваться опытом одного полковника. У меня тогда такой вопрос. Раз вы говорите – агентство ни при чем, оно не виновато. А с кого спрашивать то? С губернатора можно спросить?
Александр Крапин: Хороший вопрос. В принципе сейчас в России создаются предпосылки для того, чтоб был экономический интерес у властей регионов, муниципалитетов к развитию своих рынков недвижимости. Дополнительные поступления в бюджет – это как раз этот элемент обратной связи. Когда он начнет работать, губернаторы, главы муниципальных образований будут бегать за девелоперами, инвесторами, потому что будет экономический интерес. Сейчас его просто нет.
Оксана Галькевич: А сейчас я так понимаю, что схема в обратную сторону: сейчас девелоперы бегают за губернаторами, может быть, с какими-то чемоданчиками…
Александр Крапин: Был такой период. Сейчас переходный период от того состояния, которое вы описали, к тому состоянию, которое я описал.
Оксана Галькевич: Я обостряю, вы сглаживаете, я поняла.
Константин Чуриков: Мы не знаем пока, что происходит в целом по стране. Мы только начали нашу беседу. Но явно что-то не то в Свердловской области, потому что третий звонок из этого региона. Кирилл, здравствуйте.
Зритель: Здравствуйте, меня зовут Кирилл. Звоню из города Первоуральска. Я также поучаствовал в программе "Жилье для российской семьи". И на сегодняшний день остался без денег, без квартиры и еще на съемном жилье. До этого звонили также с города Первоуральска, по-моему, Ольга. И она сказала, что "мы обращались и в департамент, и в министерство строительства". И мы нам посоветовали, что нужно звонить в Москву президенту. В общем, мы звоним президенту и пишем президенту. Там уже писем предостаточно. Но самое интересное – все эти письма спускаются опять же туда в Свердловскую область. И получается замкнутый круг. Нам как быть в этой ситуации? Что нам ждать? У нас уже такая социальная напряженность здесь сейчас создается.
Константин Чуриков: С одной стороны. А, с другой стороны, год у вас предвыборный. Осенью выборы губернатора, кстати говоря. Наверное, власть сейчас каким-то образом должна сейчас обратить на вас внимание.
Зритель: Мы надеемся. Просто уже действительно хуже некуда. Мы даже не знаем, чего ожидать.
Оксана Галькевич: А сколько лет назад началась ваша история с этой программой "Доступное жилье для молодой семьи"?
Зритель: Она началась в 2016 году. В 2015-ом она началась. Там вроде бы как у нас все началось – все хорошо, хорошо. И потом раз – стройка встала. Застройщик говорит, что "у нас перепланировка, покупаемости нет". Тем самым оттянул время. А теперь он говорит, что у него нет денег. И мы не знаем, что нам дальше делать, как дальше жить.
Оксана Галькевич: Вы говорите - "мы". Это не только вашей семьи касается. Вы уже как-то организовались, люди, которые…
Зритель: Нас уже много. И в Екатеринбурге, и в Первоуральске. Да нас вообще много по России таких людей.
Оксана Галькевич: Много, да.
Константин Чуриков: Спасибо, Кирилл. Давайте сейчас о счастливых людях поговорим, которые все-таки получили жилье по аналогичной программе. Все удалось. Давайте только о качестве этого жилья побеседуем. Потому что из Ставрополя пришла СМС-ка: "Скоро недоступным станет даже то жилье, которое имеем". Вот как быть с качеством?
Александр Крапин: Качество, конечно, повышается, если смотреть 25 лет. Но пока оно недостаточно хорошее. Я говорю о жилье стандартном.
Константин Чуриков: Эконом-класс.
Александр Крапин: Министр строительства сказал не употреблять этот термин.
Оксана Галькевич: Да у нас все не любят эконом-класс. Все хотят сразу начать строить если арендное социальное жилье, то для такого высшего сегмента. Если какую-нибудь ипотеку, то тоже для тех, у кого зарплаты приличные. Эконом-класс? Это не интересно.
Александр Крапин: Так всегда развивается бизнес. Сначала занимается верхний ценовой сегмент. Но АИЖК – это все-таки не бизнес. Это некая государственная структура, которая должна была занять как раз этот нижний ценовой сегмент.
Константин Чуриков: Нам активно пишут на электронную почту. Вот Ирина Безина, Сахалин, пишет, что в 1995 году, как все мы знаем, там произошло крупное землетрясение, и часть домов в городе Охе были признаны аварийными. Но в этих домах люди живут до сегодняшнего дня, и рассчитывать ни на что не приходится. И нам звонит Татьяна из Москвы. Татьяна, здравствуйте.
Зритель: Здравствуйте. У меня такой вопрос. В Москве программа расселения пятиэтажек. Люди, которые в коммуналках живут – будет ли расселение коммуналок, будут ли программы расселения в Москве коммуналок?
Константин Чуриков: И не только в Москве. В Петербурге коммуналки есть. Где их только нет.
Оксана Галькевич: Это, кстати, тоже целые программы. Пытались и брались за эту проблему и с одной стороны, и с другой стороны ухватят, ущипнут – и ничего…
Надежда Косарева: На самом деле проблема коммуналок на 99% в Москве и в Питере решена бизнесом. Бизнесу выгодно было в период экономического подъема покупать большие квартиры, расселяя людей из коммуналок, ремонтировать их и продавать. Поэтому я думаю, что слушательница, которая сейчас звонила, к сожалению, осталась в том 1% коммуналок, которые еще сохраняются в Москве. И здесь я бы посоветовала просто действительно связаться с риелторами и обсудить возможность перспективы расселения коммуналок.
Константин Чуриков: Формулировка "связаться с риелторами" уже звучит угрожающе.
Надежда Косарева: По телефону.
Оксана Галькевич: Даже специалисты по недвижимости тоже реагируют так. Почему-то у нас коннотации со словом "риелтор" тревожные в последнее время.
Надежда Косарева: Мне кажется – зря. Потому что сегодня риелторский бизнес – это совершенно не тот, который был 20 лет назад. И это уже оставшиеся мифы какие-то о черных риелторах и так далее. Сегодня на самом деле это достаточно цивилизованный рынок, которому можно доверять. Но, конечно, надо выбрать какую-то крупную надежную компанию, которая член Гильдии риелторов России (замечательная организация, в которой половина риелторского бизнеса принимает участие). Так что не надо пользоваться какими-то 20-летними впечатлениями.
Оксана Галькевич: Не надо бояться. Вы знаете, мы здесь такой мозговой штурм на телевизионной площадке сейчас проводим. Пытаемся решить, как нам обустроить в очередной раз Россию в части доступности жилья. Мы решили привлечь и наших телезрителей. И наши корреспонденты в нескольких городах провели опросы прямо на улицах. Встречали человека и с микрофоном подходили, задавали вопрос: "Как нам решить проблему доступного жилья?". Давайте послушаем, что нам рассказали.
ОПРОС
Константин Чуриков: Много было мнений как раз по поводу ипотеки. Самое очевидное – что ипотеку надо снижать. Какая у нас ключевая ставка Центробанка?
Оксана Галькевич: 9,25. Цифры, которые называют наши телезрители, они в 2 раза минимум ниже. Хотят не 9,25 даже. Хотят в два раза меньше, а то и в 3 раза. Возможно такое?
Надежда Косарева: Вообще надо заметить, что фантастически финансово грамотные комментарии. Все. Просто удивительно на редкость.
Константин Чуриков: Так в народе вся правда. Конечно.
Оксана Галькевич: Они, видимо, разбирались с этим вопросом.
Надежда Косарева: Абсолютно. То есть люди называют самые главные параметры: доходы, цены, ипотека, монополия, технологии. Фантастически грамотные. Теперь про ипотеку. У нас ставка по ипотеке снижается. И, что ожидаемо, вслед за снижением инфляции, снижением ключевой ставки, снижается… Последние данные ЦБ говорят о том, что средняя ставка 11,9%. Она была почти 13% в прошлом году. Поэтому это все-таки на 2% существенное снижение за год ставки по ипотеке. Конечно, все хотят не 11, не 12, а 5 и 7. Но это все будет зависеть от макропараметров. От снижения инфляции и ключевой ставки. Потому что без субсидирования, как здесь правильно сказали… Мы же с вами кладем деньги на депозит – хотим получить процент по депозиту.
Оксана Галькевич: Копеечку сверху хотим.
Надежда Косарева: Есть, потому что ипотечный кредит дают за счет депозитов исключительно. Одни кладут на депозит, берут эти деньги, предоставляют другим в кредит. И предоставлять их меньше, чем вы взяли на депозит взаймы, плюс к этому риск, что вам не вернут кредит, плюс к тому то, что должен заработать на этом банк. Вот оно сегодня так и получается. Но макроэкономика у нас прогнозируется как раз в этом отношении вполне положительная тенденция. И ЦБ выполняет свои обещания по снижению инфляции, снижению ключевой ставки. Поэтому я думаю, что уже даже в 2018 году мы можем получить с вами ниже 10% ставку по ипотеке.
Константин Чуриков: Получается, что все выполняют свои обещания. Но в реальности сейчас останови 10 старушек на МКАД – и мы поймем, что жизнь принципиально никак не изменилась, вопреки всем ставкам, всем снижениям.
Надежда Косарева: Понимаете, мне кажется, у вас ожидания неправильные. Вы думаете, что 100% населения когда-то смогут купить жилье. Такого нет ни в одной стране мира.
Константин Чуриков: Я говорю о том, что у них будет возможность жить в каких-то достойных условиях. Я ровно об этом. Согласно майским указам президента. Не я это придумал.
Александр Крапин: Я бы хотел продолжить эту тему. По нашим прогнозам, к концу года средняя ставка по ипотеке составит 9-10% годовых. Но что такое 10%, предположим, на 10 лет? Это домохозяйство должно отдать около 3 текущих стоимостей квартиры. Это очень тяжелая ноша. Я думаю, что ипотека будет хорошо востребована, когда ставки по ипотеке будут ниже 7%. Желательно 5%.
Но, возвращаясь к теме нашей передачи, в России нет термина "доступное жилье". Сейчас поручено, по-моему, АИЖК определить это и внести. Мы думали над этим вопросом. И пришли к такому выводу, что доступность жилья – это возможность приобрести в собственность или снять в аренду на коммерческой или социальной основе жилье всем гражданам России.
Константин Чуриков: Даже тем, у кого не дай бог МРОТ, и дай бог он все еще ниже прожиточного минимума.
Александр Крапин: Но мы живем в стране, где свыше 90% населения являются собственниками жилья. Если посмотреть на другие страны мира, это от 40% до 50% являются собственниками жилья, а остальные арендуют жилье. Но у нас пока развит только рынок серой аренды, и он не развивается пока с государственным участием, с муниципальным участием. Вот этого нет. И это плохо. Но как существует термин "доступность жилья" для операций приобретения жилья в собственность, так существует и термин "доступность жилья" при его найме. Как правило, в мире существуют такие критерии. Если домохозяйство примерно треть своего дохода способно отдавать за жилье с медианными доходами, то жилье является арендно доступным. У нас медианный доход по итогам 2016 года составляет чуть больше 22000 рублей.
Можно посчитать. Средняя численность домохозяйства – 2.6 человека. Соответственно, если это перемножить, то мы получим, что где-то по России в районе 17-20 тысяч в зависимости от региона. В Москве это начинается где-то от 26.
Константин Чуриков: То есть и зарплаты этой медианной не хватит, да?
Оксана Галькевич: Нижегородская область нам пишет: "Проложите дороги и коммуникации – и люди сами построят себе жилье". У нас прозвонил телефон в прямом эфире. Это Наталья из Липецкой области рвется в эфир. Наталья, здравствуйте. Слушаем вас.
Зритель: Добрый вечер. Проблема очень животрепещущая для меня. Дом у нас признан аварийным в 2010 году. В 2013-ом, когда я начала обивать пороги нашей администрации, заверяли, что да, мы вас переселим. В 2015 году на наш несчастный барак прибили табличку, что в 2016 году ваш дом будет переселен. В конечном счете оказалось, что даже из списков на переселение нас убрали. Я стала обращаться в Липецк: почему нас убрали? Объяснение было очень странное: вы знаете, а вы не подходите по каким-то определенным критериям в программу переселения из аварийного жилья.
Константин Чуриков: Секунду, там же вполне четкие критерии. Вопрос в профессионализме комиссии.
Зритель: Да, комиссия была. Один из главных критериев – это угроза жизни. Угроза жизни у меня есть. У меня за стеной уже нет даже потолка. Потому что люди не живут. В таких условиях жить невозможно. Они живут где-то в других местах. И там просто никого нет. В этом доме практически из 5 жильцов живу я одна.
Константин Чуриков: Даже страшно стало.
Зритель: Я даже не знаю, к кому обратиться, чтобы люди обратили внимание.
Александр Крапин: Это как раз смягчение условий.
Константин Чуриков: Да. У меня только один вопрос по результатам этой истории. Но можно было бы, по крайней мере, если вас исключили из этой программы, по крайней мере не прибивать табличку. Зачем зря бумагу тратить? Спасибо, Наталья, за ваш звонок.
Оксана Галькевич: Человеческий фактор. Как будто не знаю… Как прокомментируете такие салтыково-щедринские…
Константин Чуриков: "История одного города".
Надежда Косарева: Да, я согласна с оценкой, что это просто что-то совсем возмутительное. Если дом был признан до 1 января 2012 года, то это просто в суд. Но перед этим еще можно, конечно, написать в фонд ЖКХ, который курирует на федеральном уровне. Но так вообще в суд идти.
Оксана Галькевич: Президенту… Полковнику никто не пишет. Полковнику очень многие пишут. Понимаете, и все ходят по кругу. Сказал же нам Екатеринбург.
Андрей из Московской области. Андрей, здравствуйте.
Зритель: Добрый вечер. Я хотел сказать по поводу доступности жилья. А, может быть, нам все-таки начать с реформы заработных плат? И тогда все будет само по себе доступно.
Оксана Галькевич: Сами все купим. Сами заработаем, сами купим. Ничего ни у кого не просить.
Зритель: Да. Потому что эта ипотека и прочее – это кабала на самом деле. Сколько ее надо выплачивать? Это люди себя загоняют по 2-3 работы. А у всех же семьи. Чтобы это все выплатить, надо же оставить и на жизнь. И детей малолетних надо обуть, одеть, обучить и куда-то свозить.
Константин Чуриков: В том-то и дело. Это жилье должно быть не ценой жизни, а во имя жизни.
Зритель: Да, это все реально. А жилы из себя тянуть не надо, чтобы выплатить эту ипотеку.
Оксана Галькевич: С другой стороны, это ведь экономический инструмент. Он должен существовать.
Зритель: Это должно быть все взаимосвязано. Смотрите, сколько мы проблем решаем. Если будет доступное жилье для молодых семей, значит, у нас демография подыматься автоматом начнет.
Константин Чуриков: Конечно. Для многих моих друзей это действительно уже чисто… У кого двое детей. Это дальше чисто экономический вопрос. Это вопрос – куда мы переедем, хватит ли нам денег на еще одну комнату, например?
Зритель: Совершенно верно. А, потом, у нас, смотрите, детишки растут. Они без присмотра, потому что родители постоянно работают. Надо эту ипотеку, надо за это жилье заплатить. Это ЖКХ постоянное, потому что растет это все. Люди напрягаются. Дети сами по себе, как придворовая трава фактически. На них времени не остается. Я дальнобойщик. Я езжу по всей стране. Я все это вижу. Я от китайской границы и по всей нашей необъятной великой родине. Мучаются люди. Я и говорю – может быть, хватит этими реформами бесконечными заниматься. Давайте займемся социальной справедливостью. То есть реформу зарплат сделаем. И люди сами будут, и все это будет автоматом покупаться. И будет это все выплачиваться. И дети будут с присмотром. Я думаю, у нас будет намного лучше. Спасибо.
Константин Чуриков: Андрей, хорошо, что вы как раз в финале нашей беседы дозвонились. Вы так четко и понятно это все подытожили. Давайте сейчас посмотрим, какие результаты у нашего СМС-опроса. Мы спрашивали зрителей: "Стало ли жилье доступнее?".
Оксана Галькевич: Только 6% у нас оптимистично настроены. Отметили, что, по их ощущениям, оно действительно стало доступнее. И 94%, к сожалению, сказали, что нет, ничего такого они в своей жизни не наблюдают.
Константин Чуриков: Какие у нас там сроки обозначены как раз по доступности жилья?
Александр Крапин: 2020 год.
Константин Чуриков: За 3 года успеем?
Александр Крапин: Я удивляюсь, что никто из телезрителей не задал такой важный вопрос: какие условия нужно создать в стране, чтобы жилье было доступным?
Константин Чуриков: Какие условия нужно создать в стране?
Александр Крапин: Прежде всего, у нас плохая денежно-кредитная политика. Есть такое понятие – степень монетизации экономики. Это отношение денежной массы к ВВП. У нас это составляет 45%. Среднемировой показатель – 125%. То есть России катастрофически не хватает денег. И если мы проведем эту реформу, то этому телезрителю, может быть, будут платить больше.
Оксана Галькевич: Надежда Борисовна, у вас 30 секунд на подведение итогов.
Константин Чуриков: Чего еще не хватает России, кроме денег, для реализации всех этих больших планов?
Надежда Косарева: Я понимаю, что человеческая жизнь коротка. Но терпения. Нельзя ничего сделать за один момент. У нас в 2004 году приобрести жилье с ипотекой 54 квадратных метра могли только 9% семей.
Оксана Галькевич: А сейчас?
Надежда Косарева: А сейчас 30%.
Оксана Галькевич: Это существенно.
Надежда Косарева: Чуть-чуть терпения. Я уверена, что все будет хорошо.
Константин Чуриков: Будем стараться. Старайтесь, уважаемые зрители.
Оксана Галькевич: Спасибо.
Константин Чуриков: У нас в студии были Надежда Косарева, президент фонда "Институт экономики города".
Оксана Галькевич: И Александр Крапин, президент группы компаний "RWAY". Спасибо.
Смотреть видео на сайте ОТР: программа ОТРажение, выпуск от 03 мая 2017 года
